«Скорбная мелодия утрат…»

30 октября – День памяти жертв политических репрессий. В годы советского террора погибли миллионы невинных людей. Эта трагедия затронула и семью Булата Окуджавы. По ложному доносу был арестован его отец, партийный руководитель Нижнего Тагила Шалва Степанович Окуджава, затем приговорен к высшей мере наказания. Большой трагедией, страхом и позором оборачивалось подобное событие для всех членов семьи. На основании приказа НКВД СССР № 00486 от 15 августа 1937 года «О репрессировании жен и размещении детей осужденных изменников Родины» без доказательства вины арестовывали и без суда направляли в лагеря членов семей, в первую очередь – жен «врагов народа». Женщин лишь уведомляли о решении Особого совещания при НКВД. На каждую семью «изменника родины» составлялся подробный список родственников, а на детей старше 15 лет готовили детальные характеристики, так как подростки считались «социально опасными и способными к антисоветским действиям». Так, забрав одного человека из семьи, карательная машина перемалывала судьбы практически всех его близких родственников.

У Булата Окуджавы в период репрессий было арестовано 11 кровных родственников. Будучи ребенком, он еще не способен был понять, что происходит, но чувствовал: «Что-то привычное распадалось. Может быть, вот тогда и возникла впервые скорбная и неостановимая мелодия утрат…». Эти строчки он напишет позже в автобиографическом романе «Упраздненный театр».

Почти семнадцать лет провела в спецлагерях мама Булата, Ашхен Степановна Налбандян. Ее забрали холодной зимней ночью, в беседе с Гизо Зарнадзе она вспоминала: «Был февраль 1939 года. В том году была холодная зима. Ворвались в два часа ночи. Булат сразу же проснулся. Он себя считал большим мальчиком. Пугали нас, не били, но сказали стоять не двигаясь. Это было одной из форм мучения. <…>

В ссылку повезли вагоном, в котором были всевозможные люди – и политические, и воры, и проститутки. В день давали кусок хлеба и немного горячей воды. В туалет водили милиционеры. Довезли до Карагандинского лагеря. Одно время были в тюрьме, потом вели пешком пятьдесят километров. Привели в какой-то очень большой хлебный склад. С утра до позднего вечера заставляли работать. Спали на нарах. Кроме работы на хлебопекарне, нас заставляли строить и бараки. Я предпочла работать на стройке». (Из беседы с Гизо Зарнадзе, книга «Голос надежды»).

Ашхен отбывала свой срок в Акмолинском лагере для жен изменников Родины в отделении «Батык» (1939-1946). Сами репрессированные прозвали его АЛЖИР. В официальных документах ГУЛАГа это место называлось сухо и безлико: 26-я точка. Через АЛЖИР прошли этапом более 18-ти тысяч женщин. Около 8-ми тысяч отбывали срок полностью. Среди узниц лагеря можно было встретить матерей будущих писателей-шестидесятников Василия Аксенова и Юрия Трифонова –Евгению Гинсбург и Евгению Лурье-Трифонову; мать балерины Майи Плисецкой – Рахиль Плисецкую; жену поэта Эдуарда Багрицкого – Лидию Багрицкую, писательницу Галину Серебрякову, актрису Татьяну Окуневскую, певицу Лидию Русланову, режиссера Наталию Сац, двух сестер маршала Тухачевского, жену военно-морского атташе СССР в Англии и Италии Ольгу Чукунскую. Список можно составить длинный, правда, находясь в заключении, человек лишался фамилии, национальности, да и чаще всего гражданской профессии. Звание было на всех одно – «враг народа», «изменник Родины». Основным отличием становился лагерный номер на спецнашивках, прикрепленный на спине, рукавах, коленях, которые служили мишенью при побеге заключенной.

Лагерь располагался в бескрайней голой казахской степи с жестким непривычным климатом с 40-градусной морозной зимой и 40-градусным знойным летом. Нечеловеческие условия содержания: теснота, тяжелый непривычный быт, неналаженное производство – все это вкупе со строгим режимом изоляции – заключенные лагеря считались «особо опасными», им было запрещено читать, писать, получать письма и устраивать свидания с родственниками – делало их жизнь особенно мучительной. Узницы ночевали в саманных бараках, которые вмещали по 300 человек. Спали на двух-, трехъярусных нарах и на полу. В каждом бараке – по одному окошку без стекла. У выхода – отгороженное пространство с длинным умывальником. На стирку и умывание выдавалось по одному ведру воды в неделю. Мест для заключенных не хватало, и узницы сами строили себе бараки. Для обогрева косили камыш, который давал так мало тепла, что температура в бараках не превышала 8 градусов. 200 граммов черного хлеба, черпак жидкого супа, чайная чашка перловки – таким было питание узниц из месяца в месяц. И каждый день – изнурительный каторжный труд по 15 часов…

За короткий срок 26-я точка КарЛАГа стала прибыльным многопрофильным хозяйством и вышла на первое место по производственным показателям среди всех отделений Карагандинских лагерей. Женщины сумели спроектировать и построить цеха для швейной фабрики, разводили крупный рогатый скот и домашнюю птицу, выращивали овощи и фрукты, засевали зерновые. Весь урожай из лагеря вывозился. За пронесенную в барак луковичку наказывали заключением в карцер на несколько суток.

Ашхен Степановну определили экономистом в совхоз. Сельское хозяйство занимало значительное место в КарЛАГе, здесь производили огромный объем сельскохозяйственной продукции. В лагере велась работа по отбору семян, по селекции. Развернув огородничество, проводили работы по мелиорации. На всех полях были прорыты канавы, по которым шла вода. Была построена малая электростанция.

В мае 1939 года «спецрежим» для жен изменников родины был переведен на «общелагерный». Это внесло и принципиальные изменения в жизнь узниц АЛЖИРа. Женщинам разрешили переписку с волей. Многие смогли узнать о судьбе своих мужей и детей.

Тех заключенных, у кого срок заканчивался в годы войны, не выпускали. Так случилось и с Ашхен Налбандян, вместо пяти лет она провела в заключении почти восемь и получила свободу только в сентябре 1946-го.

Официально АЛЖИР закрыли в 1950-м году, но Акмолинское отделение КарЛАГа ликвидировали только в 1953-м.

В 2007 году по инициативе и при участии Президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева в селе Акмол открыт Музейно-мемориальный комплекс жертв политических репрессий и тоталитаризма «АЛЖИР». В музее представлены архивные документы — копии протоколов, приказы о расстрелах, личные дела, фотографии, рисунки, личные вещи заключенных, инсталляции с фигурами узниц и надзирателей. На территории музея стоят теплушка и восстановленный саманный барак. Основное здание по замыслу архитекторов напоминает курган, неподалеку от него расположена большая «Арка скорби». На Аллее памяти на черных гранитных плитах выбиты списки узниц АЛЖИРа – более семи тысяч имен…

Источники:

Ад на земле – история Акмолинского лагеря жен «изменников родины» // Sputnik : международное средство массовой информации : [сайт]. – 21.02.2018. – URL: https://sputnik-georgia.ru/reviews/20180221/239400478/Ad-na-zemle-istoria-Akmolinskogo-lagerja-zhen-izmennikov-rodiny.html (дата обращения: 30.10.2020)

Гизатулин М. «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет» / М. Гизатулин // Голос надежды: Новое о Булате / сост. А. Е. Крылов. – Москва, 2011. – Вып. 8. – С. 105-167 : фот.

Трагическая история лагеря «АЛЖИР» - «Акмолинского лагеря жен изменников Родины»! // Мономах: официальный сайт. – 14.04.2018 – URL: http://monomah.org/archives/11078 (дата обращения: 30.10.2020)