Повседневная жизнь тагильчан в 30-е годы

Человек устроен так, что не может жить только трудовыми подвигами и стахановскими рекордами. Есть еще дом, быт, нужно растить детей, учить их и воспитывать, нужно как-то отвлечься от тяжелого труда, хоть немного отдохнуть, переключиться с общего, глобального, даже всемирного на свое, личное, частное. Чем же живет Нижний Тагил? Как устроен быт тружеников пятилетки?

Главная газета города «Тагильский рабочий» подробно рассказывает о новых достижениях в сфере образования и культуры, кстати, газета выходит ежедневно, на четырех полосах. Семья первого секретаря горкома партии Окуджавы Ш.С., конечно, не может быть в стороне от всего нового, передового. В городе есть немало «очагов культуры», как тогда говорили. В 1935 году при клубе имени Горького открылась музыкальная студия. В ней три класса: фортепьяно, пение, хоровое и сольное. А в клубе Уралвагонстроя по вечерам «массовые танцы, играет 4 оркестра». Наверное, маленький сын партийного секретаря не раз слышал, как они звучат. Не из этих ли детских лет выплывет потом его «надежды маленький оркестрик», «израненный трубач», музыкант, наигрывающий вальс, «барабанщик пестрый бантик к барабану» привяжет, может быть, из далекого тагильского детства Булата «трубы медные зазвали куда-то горячо и далеко». И, конечно, - кино! Ведь и Ленин говорил, что из всех искусств оно для нас является важнейшим. В любимом тагильчанами кинотеатре «Искра» фильмы показывают разные: и «Закройщик из Торжка», и с Чарли Чаплиным, и даже звуковые уже; по много раз просмотрен «Чапаев», а перед кино в фойе играет «Харьковский салонный оркестр», но самый любимый фильм идет с 13 мая 1936 года – «Веселые ребята».

А мальчишки хотят попасть на поединки борцов, выступающих на арене цирка, и Булат мечтает увидеть французскую борьбу в Госцирке, по улице К. Маркса, совсем близко это от его дома, и надо поспешить за билетами, пока «открыта заблаговременно продажа мест».

Поистине время удивительное: как они сочетаются причудливо – герой гражданской войны Чапаев и «салонный оркестр». Еще бы понять, что в то время значило «салонный». Французская борьба и русские борцы, взявшие себе иностранные псевдонимы для привлечения публики. И публика валом валила посмотреть на иностранцев. Все было неправдой, фальшью: и имена, и победы на цирковой арене, но время иллюзий приучило верить безоговорочно; не были ли и они сами иллюзией, «комиссары в пыльных шлемах». Уже на склоне своих лет в «Упраздненном театре» Б. Окуджава напишет о том, как горько расставаться с иллюзорным детством, избавляться от фальшивых побед. «Обман и так лежит повсюду, мы по нему идем, скользя…»

Город растет и развивается, ему нужны грамотные, образованные люди, однако грамотность населения составляет в 1936 году 97,6 %. (в Нижнем Тагиле зарегистрировано 174 тысячи жителей.) Открыты вечерние школы для работающей молодежи, работает марксистско-ленинский университет выходного дня. Для партийного актива в доме политпросвещения читают лекции о творчестве Маяковского, после – просмотр фильма «Песнь о счастье». Растет спрос на учебники по иностранным языкам, начинается подготовка к 100-летию со дня смерти А. Пушкина. Вышел в свет (вторым изданием) однотомник Б.Л. Пастернака. Журналист Л. Вилкомир на страницах городской газеты публикует большую статью, в которой называет Пастернака «поэтом большого дыхания»: «Все большей любовью наших читателей начинает пользоваться этот крупный советский поэт». Всего через несколько месяцев Л. Вилкомир будет подвергнут жесточайшей критике за то, что не разглядел в Пастернаке поэта упаднического, чуждого советскому читателю.

Юный Булат Окуджава пробует писать, пока прозу, зреет замысел большого романа о китайских борцах за свободу, мальчик посещает литературное объединение при редакции «Тагильского рабочего», но нам не удалось найти в номерах газеты тех лет упоминаний ни о детском собрании, ни о темах, которые на нем обсуждались, нет ни слова и о самом Булате, зато есть заметка о том, что на занятиях  литературного объединения регулярно читает свои детские рассказы писатель А. Бондин.

Пройдемся по улицам Тагила и попробуем представить, какими они были, что мог увидеть мальчик, живущий в центре города, на чем мог задержаться его пытливый взгляд. Начата укладка каменной мостовой по улице Ленина до вокзала. В феврале 1937 пущен первый трамвай, рейс от Красного Камня до центра, доехать можно за 27 минут. Легко вообразить, с какой радостью в него садились, как смотрели в окна, разглядывали прохожих, читали проплывающие мимо вывески на домах. «Кафе – столовая № 12. Принимаются заказы на обслуживание стахановских вечеров. Играет баян с 7 до 12 ночи, разрешены танцы для публики (фокстрот)». На улице Ленина, 19 «Производится электро–завивка вертикальная, горизонтальная, паровая крупная. А также краска бровей и ресниц в любой цвет». К. Маркса , 37. «Главмолоко открывает кафе–закусочную с большим ассортиментом молочно-диетических продуктов. Мороженое кофейное, фруктовое, сливочное и ореховое». Интересно, заходил ли в это кафе юный Булат, попробовал ли мороженое? Или он зашел в столовую № 21, где в октябре 1936–ого можно было отведать суп с фрикадельками за 1 рубль, а щи с мясом за 1 рубль 10 копеек, за жареную телятину пришлось бы заплатить 1 рубль 70 копеек, а за кисель фруктовый – 34 копейки. Впрочем, вряд ли у него были карманные деньги, его воспитывали строго, ограничивали в желаниях и потребностях, растили стойкого борца за коммунистические идеалы, для которого книги Ленина должны были стать «партийным печеньем». Он обедал дома, его вкусно кормила бабушка, а вот в городской парк можно было сходить, там открытие сезона, массовые гулянья, игры, танцы, а в 10 вечера - фейерверк. Хотя до позднего вечера гулять тоже бы не разрешили.

Все - как у всех. Город, каких тысячи, со своими кинотеатрами, столовыми, парком культуры, и санаторий тоже имеется – «Руш», правда тогда он назывался базой отдыха, а путевка на 12 дней стоила 162 рубля, думается, что все же не дешево, не все, наверное, могли на этой базе отдохнуть. Шалва Окуджава ездил в санаторий на юг, ему потом это припомнят, назовут расхитителем социалистической собственности, кожаное пальто, роскошь тех лет, припомнят тоже. Сын его, став известным поэтом, будет носить кожаную куртку, на многих фотографиях Окуджава запечатлен именно в ней, то ли привычка, то ли дань моде, то ли отголосок прошлого.

Небольшой рабочий город строил гигантский завод, и думали люди в городе, как и в других городах в 30-е, больше о грандиозных планах партии, чем о собственной жизни, больше о работе, чем об отдыхе, больше о великом вожде, чем о себе. «А празднества – это лишь слабость минутная, так повелось…»

Использованы материалы газеты «Тагильский рабочий» 1936-1937 гг.